Чола
Просто я не хочу жить где-то,
где, собственно, меня нет…
Шри Чола
Чола (Олег Чернэ) — имя, которое инициировано великим йогином по имени Шрила Вамшидас Бабаджи Махарадж (или сокращенно Вамшидас Бабаджи). В полной версии данное им имя звучит как Шри Чола. Правда, вначале Вамшидас Бабаджи назвал меня просто Шри, через несколько дней он стал обращаться ко мне Шри Чола, а затем и просто Чола.
Удивительное дело биография — с ней надо уметь встретиться! Это то, что заставляло меня всю мою сознательную жизнь искать в пространстве макрокосмоса свою идентичность. Жизнь настолько непредсказуема и таинственна, что если не смотреть на нее с позиции интегральных полей (то есть разных тональных уровней бытия), то мы погружаемся в обыденность временной физики, живущей по формуле «родился-умер». Характер нашей реальности определяет наше сознание, а вернее, то, что оно в состоянии фиксировать и во что готово углубляться, то есть жить. Иначе мы проживаем жизнь параллельно не только в разных интегральных полях, но и в поле нашей действительности.
Важно вывести и сориентировать себя на высшее, взяв за основу природу своего духа и проведя его от непроявленного к проявленному. Нужно достигнуть необходимого проникновения в природу своего ума — это и значит открыть путь от параллельного к последовательному.
Я как будто бы давно уже разобрался со своей биографией или, скажем, с ее базовыми знаковыми узлами, и вот пространство раскрыло мне очередную мою инициацию, связанную с последовательностью проникновения в природу совершенного, с линией передачи знаний, связанных с The Perfect One.
После девятимесячного ретрита проявился великий бессмертный отшельник Шрила Вамшидас Бабаджи и указал на аспекты, которые должны были убедить меня в том, что я есть то ли он сам, то ли часть его. В любом случае, его явление мне, много лет сосредоточенному на обретении знаний, воспринимается мной как фактор обучения, когда наши сознания слились в поиске света. Мы погрузились в пространство одиннадцатого интегрального поля — поля, где, собственно, и живет свет.
Шрила Вамшидас Бабаджи
То пространство, та сфера, которая является основой глубинной системы практических кхмерских знаний, вобрала в себя, по сути, все азиатские традиции. Это пространство, к которому я долго пробирался окольными путями в поисках знаний об иллюминации, знаний о природе света, что я собирал параллельно с алхимическими изысканиями.
Это пространство, к которому вела меня вся моя практическая жизнь и многие встречавшиеся учителя и мастера, среди которых были и практикующие женщины, представлявшие, а вернее, иллюминировавшие собой гармонию, без чего любая практика — ничто.
Я четко помню первый такой опыт взаимодействия с миром практикующих женщин в лице одной санньяси, к которой я прибыл, скорей, из любопытства. Она испытала меня на предмет света и восприятия моей природы, водя пальцем по каким-то линиям моего тела. Это был особый опыт встречи с чем-то мне непонятным, но что я запомнил на всю жизнь. Это было 40 лет назад.
Со временем мне пришлось больше погрузиться в тему женского развития. И причиной этому были мои постоянные изыскания, связанные с алхимией и тантрой, которые несли в себе матрицу именно той собирательности, накопления и усваивания, которая присуща женской природе. И если алхимия больше вела меня в даосскую традицию, то тантра, как ни удивительно это будет звучать, в африканские, полинезийские культуры, а уж затем тибетские, индуистские и, наконец, в традицию кхмеров.
Так или иначе, взаимодействуя в практическом обучении с женщинами, ты уже взаимодействуешь с тантрой. Каждая женщина — это тантра. Так что, получая практический опыт общения с женщинами, я стал рассматривать его как постоянную настройку на гармонию, на изначальный источник светимости. Так я окунул себя в море тантры.
Так уж случилось, что в процессе своего пути я очень долго был окружен особыми женщинами: магами, ведуньями, отшельницами, оракулами, практикующими. Все они коррелировали с моим параллельным векторным путем, связанным с женщинами, незаметно и явно вылепляя мою биографию и собирая детали или, правильней сказать, цветы пути.
Однако есть важная деталь в том, что встреча с Вамшидасом Бабаджи произошла именно сейчас, и она заключается в том, что мы уже, так сказать, виделись с ним лет 30 назад. Тогда он довольно устойчиво воспринимался мной, но то ли я был не в состоянии взаимодействовать с ним, то ли другие познания, в которые я был погружен, не позволяли мне увидеть в этом целое.
Мой интерес в познании танца (а вернее, принципа переживания наполнения действием) сильно роднил нас, потому что танец для меня — это инструмент воспевания пространства. И это несмотря на то, что танец долгое время был физичен для меня, так как я рассматривал его как часть тренировки тела для боевых искусств. Но со временем он стал для меня гораздо большим — актом воспевания и обретения высшего (киртаном) и настройкой на природу метафизики развития, включающей в первую очередь идею пахтанья Молочного океана, что также вывело на тему апсар и их небесного танца.
Также дело в том, что помимо женщин совершенным танцем может овладеть только достигший понимания природы духа мужчина. Совершенный танец — это когда движения повторяют постоянные усилия. Это поноценный киртан — форма вскрытия света, которая формируется особыми положениями тела, движения и сосредоточения.
В общем, волей-неволей акт познания природы женщины стал для меня основой для формирования Истинного тела — Тантрического тела. Это то, что со временем меня и привело к кхмерской традиции и связанным с ней апсарам. Именно танцевальные практики, которые я сначала просто исполнял, а затем и стал изучать в разных традициях, слились в единое усилие преодоления физического и превратились в танец как искусство преодоления материального мира.
Так или иначе, потребность в танце переросла в целую систему понимания природы света, к которой меня подталкивали женщины, и, как видится это сейчас, также Шрила Вамшидас Бабаджи. Я увидел, что танец есть совершенный способ восприятия, чтения пространства и взаимодействия с ним. Он являет собой ритуал, ритм, музыку, схему. И, самое главное, в его основе лежит гармония.
Вамшидас Бабаджи с его особым сознанием, которое живет в девятом интегральном поле, является бессмертным определенного уровня, и связь с ним, с одной стороны, мне понятна, так как я изучаю природу бессмертия более 40 лет, а с другой стороны, она накладывает многие ограничения, связанные с трансцендентальными понятиями. Но так как это связанно с наполнением премой (источником света), то значимость связи с Вамшидасом Бабаджи для меня особо значима.
Он настолько четко и явно показал определенные вехи в моей жизни, что это послужило основанием для меня описать эту биографию именно с позиции линии знаний The Perfect One. В особенности впечатляет меня его объяснение по поводу нахождения в вечном состоянии влюбленности, которая у него связана с Радхой, а у меня, пожалуй, обращена к женщине как к источнику света.
Мое стремление обучать женщин и обучаться у них слишком продолжительно, чтобы кто-то мог это отрицать. Я давно говорю о женщине как о символе гармонии, а не как о какой-то конкретной женщине. Получается, что я переживаю что-то похожее на вечную влюбленность к Лакшми как к высшей представительнице природы женской гармонии. Эта моя внутренняя страсть — то таинственное, которое много лет нужно лелеять, чтобы познать.
Вообще, мне, постоянно выступавшему за ментальную адекватность в процессе познания внутренних, духовных учений, стало ясно, что чтобы выйти на материализованный формат взаимодействия с высшими полями или частотами, нужно уметь оперировать иррациональным, на что и направлен путь развития в проекте The Perfect One, или путь света. И здесь в действительности мы связаны с Вамшидасом Бабаджи очень близко.
Человек — это носитель многих параллельных связей, а надо простроить последовательные. Пока мы не понимаем интегральность миров, мы не можем ответить на вопрос, а в каком именно мы живем? И так может быть, что он бесполезен для нас, подобно нашему низшему сознанию, ориентирующему нас на зависимость от временных категорий.
Важный для нас вопрос: с чем или с кем на связи наше сознание — со светом или с тьмой? Если со светом, то достаточно ли у нас опыта переживания наполнения светом и готовы ли мы соответствовать этой настройке?
Как говорится, если боги хотят кушать, то пусть сами себе и готовят! Практика — это любовное служение, и ее подношение — это наш свет. Светом, впрочем, стоит считать и наш дух. Хотя, в сущности говоря, дух — это оракул света. И прежде чем обратиться к духу, нам все-таки нужно обратиться к себе. А без умения обращаться к пространству мы не можем открыть необходимую нам дверь и даже найти ее.
Кстати, интересно переплетение темы про воровство, которые присутствует в жизнеописаниях Вимшидаса Бабаджи, и в истории одной из совершенствующихся, Терры (ее имя изменено), описанной в книге «Совершенная».
Откуда это — что-то украсть? От недостаточности? Или это может нравиться? Это игра со временем? Украсть у времени что-то… Ему надо, чтобы нам было мало! Сколько мы украли у времени, столько мы и набрали всего! И это уже намеренно определило нам все. Нас научили брать, но мы не умеем этим пользоваться. Уже тяжело держать, и остается лишь приспособиться. Кто научил нас красть, научи этим пользоваться! Проблемы же определять — это опять приспособиться! Проблема-то в чем? В том, что время-то не останавливается!
Что бы мы ни взяли у времени, оно перестает быть. Здесь вопрос в фиксации памятью или наличии чего-то из прошлого. У меня не украли детство — у меня украли свет. Детство стало приметой того, чего уже нет. Вода на лицо льется, а в ней кровавый след, и он уже не из детства, и за это никто не несет ответ.
Сначала мы теряем время, а затем и пространство, где живет свет!
Нахлынули воспоминания о моем падении с крыши… Тем не менее, я не просто жив, а счастлив в своем изгнании из этого временного пространства. Только наше сознание есть то, что реально преданно нам, что представляет нашу истинную бхаву.
Видео
-
Шри Чола. Программа «Индийская алхимия»
