Таймырский Рыцарь (Роман Алексеев)
Практический стаж — 25 лет
Таймырский рыцарь (Роман Алексеев) родился в Норильске, за Полярным кругом, где много холода и мало солнечного света.
О себе
«В 8 лет я самостоятельно, без подсказки взрослых понял, что необходимо прикладывать усилия для поддержания оптимального состояния тела. Отчетливо помню, как мое внимание привлекли люди, бегающие по утрам. «Это, наверное, очень классно!», — подумал я, и в одно субботнее утро, надев спортивный костюм и кеды, несмотря на то что за окном была зима, я отправился в свое путешествие по поиску себя. Сначала это привело меня в различные спортивные секции, и более пяти лет я посвятил плаванию.
К счастью для себя, я не показывал каких-то больших результатов, и это сохранило мне здоровье. «Доплавав» до 1 разряда, я отправился в университет, а секцию плавания сменил на секцию каратэ. Помимо плавания, я всегда чувствовал большую тягу к единоборствам, и это определило мой дальнейший вектор развития.
В 16 лет в одном журнале увидел статью про Алексея Кадочникова и русский стиль единоборств. Обычный образ бойца в голове обывателя — образ силы, быстроты реакции и внезапности. Я во все эти образы попадал ровно ноль из десяти. Но статья была как раз про то, что, как я считал, было мне присуще — это умение думать. Так или иначе, но мысль дала свои ростки, я больше не считал, что боевые искусства — это «не мое».
Но Кадочников был далеко, а начинать нужно было прямо здесь и сейчас. На то время вокруг было много разного рода «каратэ», которое занимало подвальные помещения жилых домов. Вот с этого я и начал. Дальше было джиу-джитсу, немного бокса, чуть-чуть тхэквондо, дзюдо и боев без правил (в которых я играл роль груши). Но по-настоящему все это не захватывало. Через какое-то время я понял, что везде нарабатываются свои схемы, которые позволяют быть эффективнее в рамках той или иной системы, но эти схемы не раскрывают чего-то настоящего, присущего только мне свойства движения.
В 24 года познакомился с вин-чун (юнчунь, Yong Chun), которому посвятил несколько лет. Эта практика не только дала другую технику, но и позволила прикоснуться к даосской философии. Дело в том, что Алексей Жгутов, у которого я занимался, вместе с занятиями в зале читал лекции, что было очень непривычно для меня как для человека, воспитанного в спортивных секциях. Благодаря этим лекциям и различным практическим занятиям, не связанным с обычными тренировками, я приобрел понятие о различных даосских практиках, цигун, об энергии и энергетических воздействиях.
Это стало для меня большим открытием. Стало понятно, что качество движения и тела нарабатывается не столько за счет многократных повторений, сколько за счет медитативной подготовки, внимательности, дыхания, самоконтроля. Стало понятно, что за работой с формами на самом деле стоит работа с внутренней энергией, которую можно в буквальном смысле «пощупать» руками. Работа с энергетическим телом впоследствии стала дверью в мир практик тайцзи-цюань и багуа-чжан.
К 32 годам я достаточно созрел для того, чтобы появилась возможность заниматься, что называется, «прикладывая голову, а не руки». Прошло 16 лет, и Кадочников вернулся! Пять лет я посвятил занятиям русским стилем под руководством Евгения Мирошниченко, талантливого методиста и практика, ученика Кадочникова. «В бою миллиметры решают все, поэтому лишние движения — это смерти подобно», «Умение вовремя остановиться значит больше, чем умение быстро двигаться», «Умение быть мягким и податливым — это признак силы, а не слабости», — говорил он. Не правда ли, очень похоже на китайские мудрости? Но это русский стиль в чистом виде!
Его методика преподавания дала возможность не столько наработать какие-то «приемы», сколько обратить внимание на собственные огрехи в выполнении движений. В это время пришло понимание, какую роль во взаимодействии играет собранность и концентрация и почему важнее состояние, а не техника. С точки зрения управления движением стало очевидным, что тело не слушается меня в буквальном смысле. Поэтому параллельно я стал искать системы, которые бы могли эффективно соединить мозг и тело. В этот период и состоялось знакомство с мастером Цзе Куном и центром ИНБИ. Занятия практикой тайцзи-цюань и багуа-чжан стали дополнением к парной работе на тренировках по русскому стилю.
Постепенно занятия в центре ИНБИ стали основными в моей практике. «Лаборатория развития концентрации», тайцзи-цюань, багуа, даосская медитация… У меня было ощущение, что раньше я обучался в различных профтехучилищах, а теперь поступил в университет. Стало понятно, что работа с телом — это инструмент для развития мозга. И если раньше мозг был на службе у тела, то теперь тело само стало инструментом.
Центр ИНБИ богат не только различными практиками, но и интереснейшими личностями, которые могут одним своим присутствием говорить больше, чем тысячи слов. Эдуард Лазарев — один из таких людей. Для меня он стал дверью в мир магов и шаманов, неиндейских индейцев, которые поют песни на всех языках мира. Индейские церемонии, растения силы, шаманские ритуалы… Все это было так непохоже на то, чем я занимался всю жизнь до этого, и в то же время почему-то это было мне близко. Постепенно пришло понимание, что это путь, который дополняет меня до целого. Появилось намерение раскрыть себя на этом Пути, познать собственные загадочные мистические грани себя как олицетворения Вселенной.
К 40 годам я осознал, что пришло время «собирать камни», наступает время интеграции и синтеза полученной информации. Любые системы развития имеют под собой единую основу и эта основа — Человек. Началось углубление в практику и переосмысление накопленной ранее информации — двигательные практики, работа с телом, энергией, вниманием, взаимодействие с растениями силы, поиск Видения, работа с намерением. Все это кажется неохватным и неподъемным. Но Путь в тысячу ли всегда начинается с одного шага.»
На сегодняшний день в рамках центра ИНБИ Роман Алексеев обучается, проводит занятия по направлениям «Даосское тело», «Лаборатория развития концентрации», «Кельтский ритуал».
